Глубина [сборник] - Сергей Лукьяненко

— Удачи…

Наши уже уходят. Не прощаясь, не споря со мной. Вряд ли кто-то доволен моим решением, но споров нет…

Протягиваю старику правую руку. Обмениваемся крепким рукопожатием.

Левой рукой я в это время вдавливаю спусковую кнопку ракетомета. Мягкое чмоканье уходящих в стволы ракет почти не слышно.

Тут главное — не отпустить кнопку слишком рано или слишком поздно. Выстрел произойдет, едва я сниму палец с кнопки, или после того как зарядится шестой ствол…

— И вам успехов, — говорю я, убирая руку.

Поворачиваюсь и бегу за своей командой. Со стороны моя рука на прикладе ракетомета выглядит вполне естественно — человек придерживает оружие…

Чмок…

Третий или четвертый заряд ушел в стволы?

Чмок…

Останавливаюсь, сбрасывая ракетомет в руки. Взгляд на дисплей.

Там горит цифра «5».

Чмок…

Они успевают понять, что происходит. К сожалению, успевают. Кто тянется за оружием, кто пытается вскочить… Лишь на лице старика растерянность, губы шевелятся… может быть, он собирается мне напомнить о перемирии?

Ствол — по центру группы… чуть левее…

Шестой заряд уходит в ствол. Ракетомет дергается, выплевывая огненный веер. От шести одновременно стартовавших ракет отдача достаточно ощутима — меня кидает на землю, из выпускных прорезей стволов бьют струи раскаленного газа.

Там, где только что мирно отдыхали наши конкуренты, протягивается черная полоса. Земля перемешана, будто по ней скользнул нож бульдозера. Слегка угадывается шесть воронок.

В общем-то я попал неплохо.

Мужскую часть команды убило на месте, от подростка словно бы вообще следов не осталось. Только китаянка еще жива и вяло тянет руку к кобуре — у нее сохранились какие-то жалкие проценты жизни.

Как раз на один выстрел из пистолета. Тратить ракету у меня нет ни малейшего желания. Девушка перестает тянуться к пистолету, замирает…

— Ты что? — кричит Падла.

Пат застыл с открытым ртом. Чингиз задумчив.

Маньяк хмуро проходит мимо меня. Присаживается у одной из воронок, выуживает оттуда совершенно неповрежденный излучатель. Так и должно быть… за что боролись… Интересно, сколько уцелеет бронежилетов? При гибели владельца они сохраняются с вероятностью в пятьдесят процентов…

— Леня… это… — Маг утрачивает всю свою веселость. — Ну нельзя же так!

— Догонять нас они не станут, — говорю я. — У них иная тактика.

— Леня, ну тут же перемирие! — с укором говорит он. — Нельзя!

И вот тут я свирепею.

— Перемирие? Нельзя? Мы в песочнице сидим? Ребята, да вы поймите… то, ради чего мы все затеяли…

Замечаю настороженный взгляд Нике и замолкаю.

Все-таки чужой человек в команде — помеха.

Но меня понимают. Маг со вздохом разводит руками и тоже лезет в одну из воронок — собирать трофеи.

— Если хочешь, можешь уйти, — говорю я Нике. — Стрелять вслед не стану. Клянусь.

Может быть, она и не верит моим словам…

— Пожалуй, теперь я точно не уйду. Вы меня безумно заинтересовали.

Через минуту в дымящихся воронках роются уже все.

Кроме Чингиза.

— Я думал, современные бизнесмены обладают большей моральной гибкостью, — говорю я ему.

— Да я не о том… — Чингиз досадливо морщится. — Я вот думаю, если мы дождемся здесь следующей группы, компенсирует ли добавочное снаряжение потерю времени?

— Думаю, нет.

— Пожалуй, ты прав… — кивает хакер.

— Ура! — Пат выскакивает из воронки, потрясая бронежилетом. — Мой размерчик! Теперь повоюем!

За что люблю детей — так это за непосредственность.

Спрыгиваю вниз, начинаю раскопки. Бронежилет… увы, разорванный в клочья. Ракетомет… без зарядов. Не везет…

— Леонид, — предостерегающе говорит Падла.

Оборачиваюсь и перехватываю ракетомет поудобнее. Заряд всего один… но это хоть что-то.

Вот так потери времени…

Из леса выходят трое. Молодой высокий парень и две девочки-подростка. Парень на вид обычный, а вот у девчонок внешность не совсем человеческая — слишком большие глаза, длинные остроконечные ушки, из-под шлемов выбиваются чересчур уж сверкающие золотистые волосы.

Впрочем, важно не это… важно то, что троица вооружена ракетометами и держит их на изготовку.

— А говорили — тут перемирие, — укоризненно произносит парень.

Несколько секунд наши группы изучают друг друга. Начинать стрельбу — коллективное самоубийство.

— Ты кто? — интересуется Чингиз.

— Друг эльфиек, — сообщает парень, покосившись на своих спутниц. Надо же — раньше любители ролевых игр не заглядывали в «Лабиринт»…

— Нам очень нужно оружие, — откровенно говорит Чингиз. — Так уж получилось.

— Оружие здесь всем нужно, — соглашается парень. — Оружие, броня, заряды…

Краем глаза я вижу, что Падла тянется к пистолету, быстро качаю головой. Не поможет… влипли мы. Хорошо влипли.

— Вот и хорошо, — невозмутимо говорит Чингиз. — По первому пункту мы пришли к пониманию. Предлагаю перейти ко второму. Продайте немного зарядов?

— Чего? — Парень явно теряется, а эльфийки растерянно переглядываются.

— Я куплю часть вашего снаряжения. За настоящие, реальные деньги. Десять долларов за ракету. Сто — за ракетомет.

Это безумие. Такого, наверное, еще не было в истории «Лабиринта» — чтобы нарисованное оружие покупали за настоящие деньги.

— Ты псих? — с любопытством спрашивает друг эльфиек.

— Нет. Бизнесмен.

— Сумасшедший бизнесмен… Ракета — пятнадцать баксов. Ракетомет — двести.

— Да я настоящий дешевле куплю! — возмущенно орет Падла.

— А оно тебе надо? — интересуется парень. — Настоящий ракетомет — здесь?

— По рукам, — быстро говорит Чингиз. — Один ракетомет и два десятка зарядов. Мы с тобой выходим из «Лабиринта», я перевожу деньги на твой счет, мы возвращаемся и расходимся довольные.

Падла и Пат, похоже, переживают за деньги Чингиза куда больше, чем он сам. Но спорить не пытаются. Маньяк просто хватается за голову, садится на край воронки и отворачивается, не в силах взирать на происходящее.

За что люблю наших бизнесменов — так это за находчивость.

01

То, что пора заканчивать, мы поняли на девятом этапе. Хотя труднее всего, пожалуй, был седьмой. Там впервые убили Маньяка, которому ранее везло как заговоренному, там против нас провели прекрасно скоординированную атаку около пятидесяти монстров всех сортов, включая подземного червя, с одинаковой легкостью сожравшего и Падлу, и его купленный за две сотни ракетомет, и глыбу гранита, за которой Падла прятался от шквального огня монстров-рептилий.

Но у нас еще был задор. Мы отбили атаку. Мы дождались, пока нас догнал Маньяк, злой как черт и вооруженный лишь автоматом, о происхождении которого он почему-то упорно не желал говорить. Мы вернулись за Падлой и застали его зажатым в какую-то скальную щель, отчаянно отстреливающимся от трех похожих на улиток тварей, выползших из мелкого водоема. А ведь когда мы проходили мимо всей группой, они даже не попытались высунуться…

Восьмой этап оказался почти легким. Сплошное болото. Видимость великолепная. Почему-то вспоминая сталкера из фильма, я начал усеивать дорогу перед нашей группой ракетами.

Результат превзошел все ожидания. Всплывшие трупы монстров образовали на поверхности болота затейливый узор. Те твари, что затаились подальше, ринулись в атаку… безуспешную, но впечатляющую.

А вот девятый этап нас ломает.

Ничего особенного в общем-то. Не слишком высокие горы. Каменоломни, в которых неуклюже ворочались причудливые механизмы, глотая и дробя камень. Строения, остатки древнего, циклопического храма. Пара боевых машин… кто в них прятался, мы так и не поняли. Машины сгорали лишь после десятого попадания ракеты, но зато и горели на славу.

Их просто было слишком много…

Мы прошли каменоломни с третьей попытки.

Мы потеряли все снаряжение.

Того, что удалось найти среди строений, никак не может хватить на нашу маленькую армию.

Я сохраняю ракетомет с пятью зарядами. Нике — что-то похожее на пулемет, палящее зарядами голубых игл, очень скорострельное и довольно мощное, Маньяк — автомат.

Все остальные вновь остаются при пистолетах.

Никакой брони, конечно, у нас уже нет…

Мы выходим на десятый этап через длинный, пустой, безопасный и невыразимо скучный туннель, пробитый в склоне у храма. Туннель винтом шел сквозь чрево горы….

Компьютер, у которого можно было записаться, стоит на вершине. Наполовину погруженный в камни, наружу — лишь экран и клавиатура.

Даже обсуждать ничего не приходится. Восемнадцать часов без сна. Восемнадцать часов на ногах.